Эдуард Уодсворт, «Расписные корабли в сухом доке Ливерпуля», 1919 г.
1,027 words
English original here
Почему я считаю себя белым националистом? Моя, как американца европейского происхождения, главная задача – сохранение моей расы как на нашем континенте, так и во всем мире. В каждом белом отечестве белых умирает больше, чем рождается, и наш народ замещается плодовитыми небелыми. Если эти тенденции не повернуть вспять, наша раса вымрет. Как я уже доказывал, лучшим способом спасения нашей расы будет создание однородно белых отечеств, проводящих политику повышения рождаемости и евгенического отбора. А это значит, что вопрос о том, относится ли человек к нашей нации или нет, должен решаться на основании его расовой принадлежности. Отсюда и белый национализм.
Рассмотрим теперь его альтернативы: гражданский национализм, который определяет нацию чисто юридически; религиозный национализм, который определяет нацию на основании общей системы верований; языковой или культурный национализм, который определяет нацию на основании общего языка и культуры; и этнонационализм, который определяет национальность на основании и общего происхождения, и общей культуры. Выживание белых требует их политического отделения от других рас. Но гражданская, религиозная и культурно-языковая разновидности национализма неспособны различать белых и небелых, поскольку представители разных рас могут иметь общее юридическое гражданство, общую веру, язык и культуру. Таким образом, эти виды национализма – проблема, а не решение проблемы.
А этнонационализм? Разве его недостаточно для выживания белых? Я считаю, чтообычно этнонационализм хорошее решение, но у него есть ряд важных ограничений. Поэтому я также считаю себя этнонационалистом, но с некоторыми оговорками.
Во-первых, в Соединенных Штатах и других европейских колониальных обществах самоидентификация с этносами Старого Света все больше утрачивает значение, по мере того как разные европейские этносы сливаются в единый белый народ. В целом, американец определяет себя как американского ирландца или американского итальянца просто потому, что носит ирландскую или итальянскую фамилию. Но я знаю многих итало-американцев, которые скорее ирландцы, чем итальянцы, и наоборот. И даже у двух американцев, имеющих несмешанное ирландское или итальянское происхождение, все-таки больше общего друг с другом в плане языка, культуры и даже диеты, чем у любого из них с ирландцами или итальянцами Старого Света. Таким образом, имеет смысл говорить просто о единой белой или евро-американской идентичности.
Во-вторых, в колониальных обществах изначально присутствовало расовое разделение между европейскими колонистами и коренным небелым населением. Кое-где к смешанному населению добавлялись африканские рабы и южно- и восточноазиатские кули. В таких условиях для белых естественно различать не народы и племена (ацтеков, майя), но просто разные расовые группы (индейцев, черных и т.д.); и так же естественно для небелых смотреть на европейцев разных национальностей просто как на белых. Кроме того, в контексте расовой поляризации и борьбы, когда белые должны выступать единым фронтом, остатки этнических различий Старого Света даже вредят интересам белых.
В-третьих, и в самой Европе простой этнический национализм не всегда достаточен для защиты как узко национальных, так и более широких расовых интересов. Совершенно естественно, нормально и правильно, когда люди и страны заботятся в первую очередь о своем народе. А если многоэтничные империи или многонациональные образования наподобие Евросоюза вредят этническим интересам отдельных народов, то “узкий” национализм Шотландии, Венгрии или Польши совершенно оправдан. Однако если узкий этнический национализм или империализм приводит к войнам между народами Европы или мешает европейцам согласованно отвечать на общие угрозы, то возникает необходимость в более широкой общеевропейской расовой солидарности, чтобы обеспечить сохранение и процветание расы.
В-четвертых, сегодня, когда Европу колонизируют небелые, там также происходит естественная расовая поляризация. Черные, арабы и южные азиаты в Европе не видят французов, англичан и немцев. Они видят только белых людей. А мы видим только черных и коричневых. Наши различия не важны для них, а их различия не важны для нас. С нарастанием в Европе напряженности на расовой почве наши люди поймут, что на них нападают не как на французов или немцев, но просто как на белых людей. А когда европейцы начнут сопротивляться этническому замещению, они все сильнее начнут воспринимать свою расу как свой народ, а свой цвет кожи как свою военную форму. Чем раньше мы начнем смотреть на себя как на белых людей, объединенных общими врагами и трудностями, людей с общими корнями и общей судьбой, тем скорее нам станет под силу решать насущные задачи.
В-пятых, хотя быть французом или испанцем – это больше, чем просто быть белым в общем смысле слова, однако белая идентичность необходимое условие принадлежности к любой европейской этнической группе, и простое добавление этого требования в процедуру натурализации всех европейских государств имело бы революционные и благотворные последствия.
Но так же, как я этнонационалист при условии, что это подразумевает более широкую белую расовую солидарность, я также и белый националист при условии, что это не повредит самобытным белым этносам и сохранит их. Широкая общеевропейская солидарность ни в коем случае не оправдывает политическое объединение и культурно-этническую гомогенизацию Европы. Итак, я целиком поддерживаю желание разных европейских народов сберечь свою культурную и биологическую самобытность. Лучшим способом осуществить это является создание однородных независимых отечеств для всех европейских этнических групп. А лучшим способом защитить общеевропейские интересы является союз или федерация независимых государств.
Приведет ли появление единого белого народа в таких колониальных обществах, как США, к возникновению одного белого государства? Необязательно. Этническое единство белых американцев определенно не стало бы препятствием для такого государства. Вполне возможно, что США станут однородно белым обществом и сохранят при этом свои нынешние границы, просто удалив небелое население.
Но белые националисты не должны брать на себя обязательство беречь что-то настолько произвольное, как нынешние границы Соединенных Штатов или Канады. Наша единственная абсолютная цель – это сохранение белой расы. Какими средствами? Всеми необходимыми. То есть если у штата или региона появится возможность отделиться от Соединенных Штатов – из-за краха ли федерального правительства или национальной экономики – белые националисты должны ей воспользоваться.
По этой причине я уже давно советую повести Гарольда Ковингтона о “Северо-западной Американской Республике” в качестве стимула и руководства к размышлению о том, как может появиться белое отечество. Не думаю, что в жизнь будет воплощен именно сценарий Ковингтона. Наша способность предвидеть события и управлять ими очень ограничена. Поэтому вместо того, чтобы вкладывать все свое воображение в один грандиозный замысел, который, вероятно, никогда не воплотится, мы должны рассмотреть весь спектр возможных сценариев, так, чтобы независимо от того, какой оборот примет судьба, мы бы всегда могли обратить его себе на пользу. Наша метаполитическая задача не только сделать белый национализм желанным, но и сделать так, чтобы создание белых отечеств было возможным при совершенно разных обстоятельствах. Единственная неизменная цель – создание белых отечеств. Во всех остальных вопросах мы должны быть безжалостно прагматичны.
Source: https://erebustexts.wordpress.com/