Это моя речь на третьей конференции «Эркенбранд» в Нидерландах, которая состоялась в субботу, 3 ноября 2018 года.
У меня есть хорошие и плохие новости.
Хорошая новость заключается в том, что всем нравится получать хорошие новости. Их легко приносить и легко принимать.
Плохая новость в том, что никто не любит получать плохие новости. Их трудно приносить и трудно принимать. Получение плохих новостей огорчает, поэтому и доносить их тяжело. Иногда приходится сталкиваться со слезами и гневом.
Но плохие новости всегда важнее хороших, потому что, если что-то идет не так, об этом нужно знать. Плохие новости – это не проблема, это осознание проблемы. И какой бы сложной не была проблема, лучше знать о ней, потому что это первый шаг к её решению. Единственная ситуация, когда лучше не знать, – это если проблему невозможно решить, и знание о ней только усугубляет ситуацию, а не помогает её облегчить.
Поскольку плохие новости расстраивают, люди часто реагируют на них иррационально. Иногда они предпочитают не знать, хотя нельзя решить проблемы, о которых не знаешь. Иногда они направляют свои эмоции не туда. Вместо того чтобы расстраиваться из-за самой проблемы и искать её решение, они сердятся на плохие новости и пытаются наказать их носителя. Но это глупо, потому что общество работает лучше, когда информация свободно циркулирует, а самая важная информация – это плохие новости.
Поскольку получать плохие новости неприятно, а приносить их рискованно, работа с ними становится испытанием. Те, кто получает плохие новости, должны научиться контролировать свои эмоции, потому что если вы расплачетесь или начнёте взрываться от гнева, вы усложните задачу тем, кто приносит вам плохие новости. Это может привести к тому, что в будущем вы узнаете о проблеме слишком поздно, чтобы её исправить. Приносить плохие новости – тоже испытание, потому что всегда есть риск столкнуться с неприятными личными последствиями. Однако иногда краткосрочные личные риски необходимы ради большего блага в долгосрочной перспективе. Но поскольку те, кто приносит плохие новости, делают нам всем одолжение, мы обязаны свести их риски к абсолютному минимуму. Вот почему свобода слова должна быть правом, закреплённым в основном законе каждой страны.
Свобода слова не нужна для того, чтобы говорить людям то, что они хотят услышать. Свобода слова – это свобода говорить людям то, что они не хотят, но должны услышать. Более того, право на свободу слова не требуется, когда вы сообщаете плохие новости тем, кто слабее вас, например, своим детям, студентам или сотрудникам. В конце концов, они не могут наказать вас за ваш поступок. Нам нужно право на свободу слова, когда мы доносим плохие новости до тех, кто сильнее нас, – тех, кому необходимы плохие новости для принятия важных решений, и тех, кто имеет власть наказать их носителей. Но они не смогут нас наказать, если свобода слова станет нашим правом. Наши права превосходят их гнев.
Сегодня для белых националистов важны две вещи:
Во-первых, разрушение табу на белую идентичность, то есть представления о том, что для белых – и только для белых – аморально принимать собственную сторону в этнических конфликтах.
Во-вторых, сохранение свободы слова достаточно долго, чтобы уничтожить это табу.
Белые националисты – это носители плохих новостей: что разнообразие – это не сила, а источник отчуждения, конфликтов и насилия; что современная политика и мораль ставят нашу расу на путь к вымиранию; и что единственным решением является отказ от либерализма, гедонистического индивидуализма, глобализации, мультикультурализма и возвращение к более здоровым, про-белым идеологиям и ценностям. Мы меняем мнение людей, и у высших кругов нет возможности изменить его обратно. Поэтому они пытаются нас цензурировать.
Как справиться с этой угрозой?
В краткосрочной перспективе нам нужен Билль о правах в интернете, чтобы защитить инакомыслящих от цензуры и исключения с платформ. Вдобавок к этому нужно полностью запретить политкорректные условия обслуживания и трудовые нормы, чтобы мы могли высказывать свои мысли, не подвергая опасности своё благосостояние и социальный капитал. Если мы добьёмся принятия такого законодательства, я уверен, что мы сможем победить, и это произойдёт быстрее, чем кажется. Мы изменим так много умов, что достигнем переломного момента. Табу на белую идентичность исчезнет. Про-белые ценности проникнут в культуру. В конечном итоге мы сможем мобилизовать достаточно поддержки, чтобы свергнуть существующую политическую верхушку и заменить её на про-белую.
Но кто обещал, что это будет безопасно и легко? Белые националисты борются с самой всеобъемлющей системой мягкого тоталитаризма в истории. Эта система нацелена на не что иное, как геноцид белой расы – цель настолько коварная, что, когда Платон и Аристотель составляли свои списки плохих режимов, такое было просто немыслимо. Чтобы свергнуть эту систему, возможно, придётся рисковать не только своим благосостоянием, но и своей жизнью.
В долгосрочной перспективе, однако, мы, вероятно, победим даже без Билля о правах в интернете. Цензура может замедлить нас, но не сможет остановить. Уже сегодня люди закладывают основы для нового интернета, который будет свободен от контрольных точек, где сидят цензоры. Таким образом, в конечном итоге единственный способ помешать нам распространять наше послание в интернете – это полностью его отключить. Но высшие круги не могут этого сделать, потому что глобальная политическая и экономическая система зависит от интернета.
Высшие круги – или, по крайней мере, тот небольшой слой, который полностью осознаёт нынешнюю угрозу белой идентичности, – имеет с интернетом те же отношения, что и наркоман со своей зависимостью. Он знает, что это погубит его в долгосрочной перспективе. Но очень немногие наркоманы преодолевают свою зависимость, потому что они не могут вынести краткосрочную боль, даже если это цена долгосрочного выживания.
Человека можно определить как «временами разумное существо», и одна из самых распространённых форм отсутствия разума – это стремление к краткосрочному удовольствию в ущерб долгосрочному благополучию. Именно так нации и отдельные люди погружаются в долги, возникают экономические, демографические и экологические кризисы. К счастью для нас, это также причина, по которой система не сделает единственное, что могло бы остановить рост белого национализма, пока не станет слишком поздно.
Итак, выше нос! Если мы продолжим распространять наше послание, мы победим. Интернет-цензура не сможет остановить этот процесс, она лишь сделает его медленнее и сложнее.
Когда мы победим, какой должна быть наша позиция в отношении свободы слова? Некоторые белые националисты считают свободу слова лишь средством для прихода к власти. Однако я уверен, что свобода слова – это то, что мы захотим сохранить даже после нашей победы.
Свобода слова имеет ценность, потому что мы все подвержены ошибкам и уязвимы. Мы можем обладать ложными или недостаточными представлениями о мире, которые можно улучшить. Уязвимость же означает, что непредвиденные обстоятельства могут разрушить наши самые продуманные планы. Чтобы преодолевать ошибки и невзгоды, мы сначала должны узнать о них. Это означает, что нам нужна свобода быть носителями плохих новостей. Нам нужна свобода слова, потому что она делает возможным подлинный интеллектуальный и социальный прогресс.
Общество, которое не способно меняться, не способно сохранить себя. Но общество не может меняться, если у него нет возможности доносить плохие новости до своих лидеров. Вот почему мы должны защищать свободу слова, даже если мы окажемся у власти.
Почему люди выступают против свободы слова? Есть две основные причины.
Во-первых, некоторые считают, что они уже обладают истиной. Причём эта истина абсолютна: она полна и не подлежит проверке. Любая противоположная позиция, следовательно, является ложной. Именно поэтому религии в авраамической традиции, включая марксизм, выступали против свободы слова. Они утверждают, что обладают абсолютной истиной. Следовательно, все другие религии ложны – или, в лучшем случае, лишь отдалённо напоминают истину – и поэтому должны быть подавлены.
Во-вторых, люди, заинтересованные в сохранении существующей политической и экономической системы, не любят критику, потому что она угрожает их власти и душевному покою.
Обе эти позиции иррациональны.
Мы все совершаем ошибки. Мы все переживаем невзгоды. Но только некоторые из нас способны справиться с ними. Остальные учатся на них и преодолевают их. Однако, как и прежде, первый шаг к преодолению проблемы – это осознание её наличия.
Одна из самых мощных идей “Государства” Платона заключается в том, что политические режимы и типы личности имеют аналогичные структуры, поэтому город может пролить свет на душу, а душа — на город.
Когда-то я читал статью о признаках того, что ваш начальник может быть нарциссом. Наибольшее впечатление на меня произвёл пункт о том, что нарциссы, как правило, наказывают тех, кто приносит плохие новости.
Определить нарциссизм сложно, потому что мы живём в обществе, где все проявления чести, особенно мужской чести, патологизируются как нарциссизм. Нет ничего плохого в том, чтобы хорошо о себе думать и требовать уважительного отношения от других. Нет ничего плохого в том, чтобы радоваться похвале за свои достижения. Нет ничего плохого в высоком самоуважении, если оно основано на объективных заслугах.
Нарциссизм становится проблемой, когда человек ставит сохранение собственного положительного образа выше подлинной самоактуализации.
Все совершают ошибки. Самоактуализация требует признания своих ошибок, принятия ответственности за них, извлечения уроков и последующего роста. Нарцисс же стремится сохранить свой положительный образ любой ценой. Поэтому, столкнувшись со своими ошибками, он отрицает их и удваивает усилия в своём заблуждении. Либо обвиняет других в своих ошибках. Либо начинает атаковать, особенно того, кто принёс плохие новости. Всё, чтобы избежать ответственности и признания того, что ему есть куда расти и чему учиться.
Нарциссы могут быть очень привлекательными людьми. У них может быть огромный потенциал. Но, к сожалению, они считают себя идеальными, и такое самодовольство губительно для личного роста. Со временем становится заметно, что нарциссы редко реализуют свой потенциал. Вместо этого они производят впечатление дилетантов. Особенно пожилые нарциссы кажутся всё более инфантильными по сравнению со своими современниками.
Нарциссы также испытывают трудности в поддержании дружеских отношений. Друзья говорят то, что вы должны услышать, даже если это больно. Льстецы же говорят только то, что вы хотите услышать. Друзья способствуют самоактуализации, потому что они приносят плохие новости. Льстецы поощряют самодовольство, потому что только хвалят. Друзья угрожают положительному образу нарцисса, тогда как льстецы его укрепляют.
Очевидно, что назначение нарциссов на руководящие должности ведёт к катастрофе, поскольку они принимают важные решения, основываясь на ложной или неполной информации, предоставленной им льстецами. Так управлять обществом нельзя.
Сегодняшняя система цензуры – это нарциссизм в масштабе всего общества.
Цензура и подавление идей белого национализма почти ничего не меняют. Мы склонны льстить себе, думая, что движение белого национализма является основной движущей силой пробуждения белой расовой осознанности. Наши противники разделяют ту же иллюзию. Но главные причины пробуждения белого национализма – это моральные извращения, катастрофические последствия мультикультурализма и вытеснения белых. Люди массово приходят к нам не столько потому, что наше движение их привлекает, сколько потому, что система их отталкивает. Это означает, что рост белой расовой осознанности продолжится даже в том случае, если белые националисты будут полностью подавлены.
Наши антибелые угнетатели, конечно же, так не считают, потому что это угрожает их положительному образу. Подъём политики белой идентичности не может быть их виной. Поэтому это должно быть нашей виной. Они считают, что политика белой идентичности существует только благодаря красноречивым обманщикам вроде Джареда Тейлора и Миллениала Воуза, у которых есть аккаунты в Twitter. Именно поэтому они приходят к выводу, что цензура на самом деле может нас остановить. Но белые националисты не являются причиной этнических конфликтов. Мы лишь носители плохих новостей и сторонники работоспособной альтернативы.
Цензура белых националистов в интернете не мешает людям замечать вещи, делать выводы и формировать несогласие. Она не мешает людям лично общаться и организовываться в реальном мире. Единственное, что делает цензура, – это скрывает масштаб несогласия. Это затрудняет для высших кругов принятие рациональных политических решений. Цензура не даёт системе силу, она лишь делает её слепой, хрупкой и более уязвимой. Сторонники цензуры напоминают людей, которые вынимают батарейку из дымовой сигнализации, потому что устали от ложных вызовов. Но когда дом загорится, лучше узнать об этом как можно раньше.
Если бы я управлял обществом, мне хотелось бы знать, кто является диссидентами и что они думают. Поэтому я бы сделал свободу слова фундаментальным политическим правом. Если диссиденты правы – мы можем у них чему-то научиться. Если они ошибаются – мы можем их исправить. Если их ошибки опасны – мы можем следить за ними.
Но если мы победим, действительно ли мы дадим нашим врагам свободу перегруппироваться, сменить облик и вновь привести наш народ к вымиранию? Не лучше ли будет заставить их навсегда замолчать?
Здесь есть два момента.
Во-первых, если мы придём к власти, нам придётся очистить существующие институты. Мы не оставим богатство, влияние и политическую власть в руках непримиримых врагов. Мы отнимем у них платформы в политике, медиа и науке. Мы просто отправим их на досрочную пенсию и наложим пожизненный запрет на публичные выступления. Затем мы заменим их позиции на людей, верных нам. Но это далеко от создания режима интеллектуальной цензуры.
Во-вторых, даже если будет проведена масштабная чистка существующей системы, в любом обществе, в каждом поколении будут появляться люди с отклоняющимися личностными чертами, которые будут тянуться к идеям, угрожающим общественному порядку. Лучший способ предотвратить повторное укоренение плохих идей и институционального подрыва – это не создать мир, в котором люди никогда не слышали о таких вещах. Вместо этого нам нужно создать мир, в котором все о них знают. Правильное образование должно передавать как достоверную информацию, так и здоровые ценности и вкусы. Такое образование создаст у нас иммунитет к плохим идеям. Нам не нужно цензурировать плохие идеи, если мы невосприимчивы к ним.
Зло всегда будет с нами. Но нам не нужно его бояться, если мы невосприимчивы к его влиянию. Мы должны держать зло рядом, но не допускать к власти, как своего рода memento mori – череп на пиру, чтобы постоянно помнить о той преисподней на земле, которую мы искореним, но только если начнём использовать и защищать нашу свободу слова уже сегодня.
%D1%84%D1%80%D0%B8%D0%B4%D0%BE%D0%BC%20%D0%BE%D1%84%20%D1%81%D0%BF%D0%B8%D1%87%0A
Share
Enjoyed this article?
Be the first to leave a tip in the jar!
If you have a Subscriber access,
simply login first to see your comment auto-approved.
Note on comments privacy & moderation
Your email is never published nor shared.
Comments are moderated. If you don't see your comment, please be patient. If approved, it will appear here soon. Do not post your comment a second time.